Я не права?
Jun. 29th, 2010 05:55 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elenabyzovaВот так откроешь с утра пораньше в воскресенье свою френдленту, а там, среди анекдотов и рассказов о том, о сем, вдруг пост о суициде, а в нем ссылка на другой. И все. Весь день, начиная с утренней пробежки по лесу и заканчивая ежевечерним завыванием вувузел, проходит в весьма невеселых размышлениях.
Конечно, сразу вспомнились те люди, которых знала и которые по разным причинам ушли из жизни добровольно. И снова кольнуло сердце сожаление об утрате. И снова непонимание – ну, как они могли вот так взять и уйти, уйти так безвозвратно, так навсегда.
Я знаю мотивы, по которым они это совершили, но ни один из этих мотивов не считаю достаточно весомым для самоубийства. И люди эти были, на мой взгляд, вполне рассудительные и здравомыслящие. Как же так получилось, что однажды им вдруг стало наплевать и на свою собственную жизнь, и на то какую боль они причинят своим близким.
Не знаю как для кого, но для меня последнее обстоятельство всегда является сдерживающим и дисциплинирующим фактором. Может быть, поэтому о суициде никогда и мысли не возникало, как бы лихо жизнь не прищучивала. Мало того, по жизни человек рассеянный и беспечный, больше всего боюсь, как бы со мной не случилось чего-то непоправимого и не из-за себя, мне-то ведь тогда будет уже все равно, а из-за тех людей, которые меня любят. И это заложено во мне с детства, причем очень основательно.
Вот вам только одна история. Мне тогда было лет шесть, двоюродному брату – года два. Мы играли с ним во дворе, а бабушка и тетя занимались в доме чем-то там по хозяйству. Ну, скучно же, и мы отправились на улицу. С братишки что взять, а я-то знала, что этого делать нельзя, но решила, что мы успеем вернуться до того, как взрослые спохватятся.
Кто же знал, что пока нас не будет, с работы вернется дед. А он вернулся, а внуки его не встречают. Он в дом: «А ребятишки где?» Бабушка с тетей: «Как где? Здесь были.» «Ах, раскудрит вашу через коромысло!» - не знаю, что это значит, но когда дед сердился, он всегда так ругался. И все трое кинулись на наши поиски. Но откуда же им знать, куда могли укатиться два таких шустрых «колобка». А мы ушли аж за два квартала, там немного погуляли и пошли обратно.
А вот когда мы пришли, то, что я увидела и прочувствовала, я помню до сих пор, думаю и у брата это отложилось в памяти, пусть на подсознательном уровне. Я никогда не забуду, как навстречу нам бежали бабушка и тетя с какими-то неестественно белыми лицами и заплаканными глазами; как нас подхватили на руки, ощупывали, осматривали, целовали и шлепали одновременно; как дед очень долго не мог прикурить потому, что у него дрожали руки и ломались спички. А вечером, когда за мной пришли родители и узнали о нашей «одиссее», я увидела испуганные и укоризненные глаза мамы и уже готова была снова разреветься, но тут папка втихаря подмигнул мне и чуть-чуть улыбнулся так, чтобы никто не видел.
Ну, и как можно не думать об этих людях? Как можно хоть на минуту забыть о них? Как можно не бояться причинить им боль? А муж, а дети? Как они будут тут без меня, и главное, как я там буду без них? И как хотите, а я глубоко убеждена, что пока у человека есть кто-то, кому можно уткнуться в плечо, есть тот, кто подмигнет в трудную минуту, он никогда не уйдет из этой жизни, хлопнув дверью.
Конечно, вы мне можете возразить, а если, мол, так получилось, что человек одинок, ну, нет у него ни родных, ни близких? Бывает. Но, елки-палки, а мы-то с вами (тот самый социум окружающий его) на что? А государство, в котором он живет, и о котором (как в песне поется) должен думать раньше, чем о себе?
Вполне возможно, что в этой моей записи эмоций больше чем здравых мыслей, впрочем, как и всегда. Но вот, как-то так мне все это видится. Если я не права, поправьте меня.
Конечно, сразу вспомнились те люди, которых знала и которые по разным причинам ушли из жизни добровольно. И снова кольнуло сердце сожаление об утрате. И снова непонимание – ну, как они могли вот так взять и уйти, уйти так безвозвратно, так навсегда.
Я знаю мотивы, по которым они это совершили, но ни один из этих мотивов не считаю достаточно весомым для самоубийства. И люди эти были, на мой взгляд, вполне рассудительные и здравомыслящие. Как же так получилось, что однажды им вдруг стало наплевать и на свою собственную жизнь, и на то какую боль они причинят своим близким.
Не знаю как для кого, но для меня последнее обстоятельство всегда является сдерживающим и дисциплинирующим фактором. Может быть, поэтому о суициде никогда и мысли не возникало, как бы лихо жизнь не прищучивала. Мало того, по жизни человек рассеянный и беспечный, больше всего боюсь, как бы со мной не случилось чего-то непоправимого и не из-за себя, мне-то ведь тогда будет уже все равно, а из-за тех людей, которые меня любят. И это заложено во мне с детства, причем очень основательно.
Вот вам только одна история. Мне тогда было лет шесть, двоюродному брату – года два. Мы играли с ним во дворе, а бабушка и тетя занимались в доме чем-то там по хозяйству. Ну, скучно же, и мы отправились на улицу. С братишки что взять, а я-то знала, что этого делать нельзя, но решила, что мы успеем вернуться до того, как взрослые спохватятся.
Кто же знал, что пока нас не будет, с работы вернется дед. А он вернулся, а внуки его не встречают. Он в дом: «А ребятишки где?» Бабушка с тетей: «Как где? Здесь были.» «Ах, раскудрит вашу через коромысло!» - не знаю, что это значит, но когда дед сердился, он всегда так ругался. И все трое кинулись на наши поиски. Но откуда же им знать, куда могли укатиться два таких шустрых «колобка». А мы ушли аж за два квартала, там немного погуляли и пошли обратно.
А вот когда мы пришли, то, что я увидела и прочувствовала, я помню до сих пор, думаю и у брата это отложилось в памяти, пусть на подсознательном уровне. Я никогда не забуду, как навстречу нам бежали бабушка и тетя с какими-то неестественно белыми лицами и заплаканными глазами; как нас подхватили на руки, ощупывали, осматривали, целовали и шлепали одновременно; как дед очень долго не мог прикурить потому, что у него дрожали руки и ломались спички. А вечером, когда за мной пришли родители и узнали о нашей «одиссее», я увидела испуганные и укоризненные глаза мамы и уже готова была снова разреветься, но тут папка втихаря подмигнул мне и чуть-чуть улыбнулся так, чтобы никто не видел.
Ну, и как можно не думать об этих людях? Как можно хоть на минуту забыть о них? Как можно не бояться причинить им боль? А муж, а дети? Как они будут тут без меня, и главное, как я там буду без них? И как хотите, а я глубоко убеждена, что пока у человека есть кто-то, кому можно уткнуться в плечо, есть тот, кто подмигнет в трудную минуту, он никогда не уйдет из этой жизни, хлопнув дверью.
Конечно, вы мне можете возразить, а если, мол, так получилось, что человек одинок, ну, нет у него ни родных, ни близких? Бывает. Но, елки-палки, а мы-то с вами (тот самый социум окружающий его) на что? А государство, в котором он живет, и о котором (как в песне поется) должен думать раньше, чем о себе?
Вполне возможно, что в этой моей записи эмоций больше чем здравых мыслей, впрочем, как и всегда. Но вот, как-то так мне все это видится. Если я не права, поправьте меня.
