elenabyzova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
elenabyzova) wrote2011-03-24 06:09 pm
elenabyzova) wrote2011-03-24 06:09 pm
Entry tags:
"Водоворот" из цикла Житейские истории и не только :)
Сегодня с утреца пришла в магазин и чувствую, вот хочется чего-то, а чего непонятно. В таких случаях можно, конечно, заняться самокопанием и самоанализом, но я поступаю проще, отключаю голову и полностью доверяюсь своей интуиции. В результате, как правило, ноги сами приводят меня туда, куда нужно.
В этот раз они доставили меня прямехонько к овощам и фруктам. И первое, что бросилось мне в глаза – помидоры, красные, спелые, без единой вмятинки или темного пятнышка. У плодоножки все чашелистики зеленые, свежие и срез такой, как будто только с куста. Думаю: «О! Не иначе новый урожай с нашей местной теплицы. Так это я удачно попала!»
И одна ручонка уже так к помидоркам тянется, а вторая, ну, на всякий случай пытается ценник развернуть, он как-то так закрутился, что видно только цену. Разворачиваю его и на том месте, где должно быть название товара и страна производитель, читаю: «Урожай 2010 г.»
Это как?! Нет, когда я плотненько занималась огородничеством, я тоже помидоры поздних сортов укладывала зелеными на хранение. Самое большее, чего мне удавалось добиться, это сохранить их до новогоднего праздничного стола. Да и то, при этом носишься с ними весь декабрь, как с писаной торбой! Но чтоб вот так - до конца марта и такой свежачок!
И тут вспоминаю, по телевизору рассказывали как-то, что скоропортящиеся овощи и фрукты перед хранением обрабатывают какой-то такой штукой, что они потом лежат сколько угодно и хоть бы хны. Отсюда вопрос: КАК?! Как эта штука называется, и где ее можно раздобыть? *нетерпеливо ерзает в кресле, притопывая ногами под столом*
Девочки, женщины, подруги мои дорогие, вы представляете?! Сбрызнула так слегка физиономию по осени и все! Целый год свеженькая, как та помидорка! И макияж держится, как только что наложенный. Утром так слегка припудрилась, чтобы излишне не бликовать, и вперед!
Да ла-аадно, пошутила;) Я даже помидоры те брать не рискнула. Это так присказка была, а дальше начало нового рассказа из цикла «Житейские истории» под названием «Водоворот» и еще вдобавок очень трогательное стихотвореньице.
Помню в детстве, отец рассказывал мне, что нужно делать, если попадешь на реке в воронку. «Не нужно, - говорил он, - бороться с водоворотом. Спокойно, без паники позволяешь реке увлечь себя на дно, а потом отталкиваешься, что есть мочи, вверх и в сторону. И все». Сам он был отличным пловцом. Обь на спор туда и обратно в любом состоянии (ну, вы понимаете, на трезвую голову о таком не спорят).
Я тогда внимательно его выслушала, но как представила себя на дне реки, так сразу и решила - нет уж, нет уж. Да и честно говоря не вызвал у меня его рассказ особого доверия. Тем более, что незадолго до этого я получила от него не менее серьезную и основательную инструкцию о том, что нужно делать, если тебе в тайге встретится саблезубый тигр.
В общем, всерьез не приняла, но запомнила. А поскольку в жизни мне, слава богу, не довелось проверить эту ситуацию на себе, то мысленно я к ней частенько возвращалась. Как-то вот не давала она мне покоя.
И когда я начинала об этом размышлять, аналогия с водоворотом жизненных неурядиц напрашивалась сама собой. Мне всегда было интересно, а получится ли из такого вот житейского водоворота, куда все мы попадаем гораздо чаще, чем в настоящие речные, выбраться, следуя его совету. Сама-то я начинаю барахтаться и сопротивляться, что есть силы, не дожидаясь, пока проблемы накроют меня с головой. Да и со стороны не раз наблюдала, как трудно бывает людям подняться под давлением обстоятельств.
Может быть, я так до сих пор и терялась бы в догадках, если бы однажды судьба не свела меня с одной женщиной.
Зинаида. Она буквально ворвалась в наш тихий, спокойный, сугубо женский детсадовский коллектив. Устроилась она к нам нянечкой в младшую группу. Понятно не потому, что всю жизнь мечтала мыть детские горшки. Просто другого выхода не было: или сиди дома с маленькой дочкой, или устраивайся в детский сад на работу, тогда, как сотрудница, и ребенка сможешь туда пристроить.
Надо иметь очень богатое воображение, чтобы представить Зинаиду, сидящую дома с дитем и занимающуюся рукоделием. Она же на одном месте минуты усидеть не могла. Конечно, она пошла работать.
Две Надежды, воспитательницы той группы, куда приняли Зину, нахвалиться ею не могли. Целый день она носилась по садику то с ведром и тряпкой, то с ворохом грязного или, наоборот, со стопками чистого белья, мыла, скребла, чистила. И все это легко и весело, рассыпая вокруг своим низким чуть сипловатым голосом шутки-прибаутки.
И начальство старания Зины сразу заметило. В общем, все ею были довольны, но, увы, это еще совсем не означало, что ее приняли в коллектив. И даже то, что все ей улыбались и мило с ней разговаривали, тоже ни о чем еще не говорило. На самом деле дамы настороженно и очень внимательно присматривались к новой сотруднице и находили ее странной.
И действительно. Ведь как должна вести себя новенькая в женском коллективе? Да в первую очередь тоже внимательно присмотреться. Кто, что, с кем, как? А Зинаиду все эти условности, казалось, нисколько не волновали. Она говорила со всеми одинаково, не подбирая выражений и фраз. При необходимости могла и крепкое словцо уронить, совершенно не заморачиваясь тем, что ее собеседницу всю от этого перекосило.
По каким-то, только ей одной известным критериям она определила для себя несколько человек, которым можно доверять и после этого, уже не стесняясь и не осторожничая, делилась с ними и своим мнением о других сотрудницах детского сада, включая начальство, и историями из своей личной жизни.
И что странно, Зинаиду совсем не интересовала взаимность этих доверительных отношений. После весьма и весьма откровенного рассказа, например, о своих отношениях с мужем, она вовсе не ждала ответного душевного стриптиза. Ей важно было высказаться и увидеть реакцию. Ошеломленное состояние слушателя от обилия интимных подробностей ее вполне устраивало. Возможно, она неправильно истолковывала его, принимая за своеобразное сопереживание, типа: «Ой-ей-ей, ну, надо же!». Но мне так кажется, что Зина даже и не вдавалась в такие тонкости.
Я, как вы уже, наверное, догадались, тоже вошла в этот круг доверенных лиц. И теперь почти каждая моя смена начиналась с того, что ко мне в группу залетала всклокоченная Зинаида и, уставив на меня свои огромные карие глазищи, доверительным полушепотом вопрошала: «Ты представляешь?...» А дальше следовала очередная история, нелепая по сути и трогательная по своей какой-то совершенно непуганой искренности.
Истории эти постепенно накапливались, накладываясь одна на другую, создавали более-менее полную картину жизни моей новой подруги. Я как будто смотрела бесконечный сериал из реальной жизни. А выгодное отличие от сериала заключалось в том, что, если возникал пробел в повествовании или неясная двусмысленная ситуация, я всегда могла спросить об этом главную героиню, и мне тут же давали исчерпывающие разъяснения.
Был только один вопрос, на который я так и не смогла получить вразумительного ответа. До приезда в наш город Зинаида жила во Владивостоке. В один прекрасный день, а может быть и не прекрасный, а совсем наоборот, она уехала оттуда, практически, в чем была, взяв билет на поезд, докуда хватило денег. Почему? Согласитесь, очень похоже на бегство. Но, увы, для меня это так и осталось загадкой. А денег у нее хватило как раз до нашего города, в обрез.
Всю долгую дорогу Зина старательно отгоняла от себя мысли о том, что ее ждет на новом месте. «Везде люди живут», - отмахивалась она от назойливо встающих перед ней вопросов о жилье, работе и главное о том, где взять денег на первое время. «Выкручусь как-нибудь».
Она вышла из поезда на заснеженный перрон незнакомого города без вещей, без копейки денег в кармане. Вместе с другими пассажирами прошла через здание вокзала, вышла на площадь перед ним и попала в оживленную толчею снующих туда-сюда людей с чемоданами и без: отъезжающие, встречающие, провожающие, таксисты, их конкуренты частники и какие-то совершенно загадочные праздношатающиеся личности.
Женщина остановилась, растерянно озираясь по сторонам, и тут же получила несколько чувствительных толчков в спину и в бок. Она выбралась из людского потока и встала в сторонке, привалившись спиной к металлическому ограждению, отделявшему тротуар от проезжей части. «Вот и приехала. Давай, начинай выкручиваться», - подколола сама себя, – «Так, спокойно. Сейчас что-нибудь придумается»
- Эй, красивая, чего задумалась? – раздался у нее над ухом веселый мужской голос.
- Встречает, наверное, кого-то. Не приехал еще? – участливо поинтересовался другой.
Зинаида очнулась от своих невеселых размышлений, куда еще толком-то, и погрузиться не успела, и уставилась на молодых мужиков, остановившихся возле нее перекурить. Окинула их оценивающим взглядом. Судя по всему, обычные работяги. С дорожными сумками идут от вокзала, значит, откуда-то приехали, но без чемоданов, значит, ездили недалеко. О, а вон и инструменты из сумки торчат – шабашники, елки-палки. Эти ребята обычно при деньгах, но и при женах, как правило, хотя…
Возникшая перспектива оживила Зинаиду: глазки заискрились, на щеках заиграли ямочки.
- Так ты присмотрись повнимательней, может, из нас кто сойдет… на замену? – продолжал балагурить здоровенный весельчак, тот который первым начал разговор.
- Ты сам глаза не сломай, - засмеялась Зина, - а то жена домой не пустит.
- Да об такую не мудрено, - заржал в ответ мужик.
- А ты какой поезд-то встречаешь? А то может, разминулись со своим? – подал голос невысокий коренастый мужичек, до этого молчавший. Все это время он не сводил с нее взгляда, и единственный из всей веселой компании не смеялся.
- Мой поезд уже ушел, - загадочно чуть нараспев сказала Зинаида, но тут же хохотнув, добавила, - да не встречаю я никого, сама только что приехала.
- Еще, поди, издалека? – спросил балагур, но и по голосу, и по выражению лица было видно, что он Зинаиде не верит – мало ли кто тут толкается на вокзале.
- Отсюда не видать, - огрызнулась женщина, искоса поглядывая на серьезного крепыша.
- Да какая разница откуда, главное к кому? – со значением сказал единственный пожилой мужик во всей этой компании, и весело подмигнув Зинаиде, добавил, обращаясь к приятелям, - Ладно, мужики, я пошел. Вон мой автобус идет. Звоните, если что.
- Давай, Петрович, созвонимся.
Вся компания загалдела. Стали прощаться, пожимая друг другу руки.
- Ну, что, кареглазая, счастливо тебе, - бросил на прощание здоровяк балагур, пристраивая на плече рюкзак, и уже обращаясь к приятелю, с которым ему, очевидно, было по пути, добавил, - Вот так вот, нет-нет, да и пожалеешь иной раз, что не холостяк уже.
Через минуту Зинаида осталась одна. Черт, а так хорошо все начиналось. Ведь был же реальный шанс, а другого может и не быть.
Пошарив взглядом в толпе, она быстро нашла медленно удаляющуюся спину серьезного крепыша и пошла за ним. Боясь упустить его в людском потоке, Зина ускорила шаг и подошла к мужчине почти вплотную. Она даже не задумывалась о том, что будет дальше. Все должно получиться само собой, или… Или не получиться, но тогда… Вот тогда она и будет думать дальше, а пока главное не потерять его из вида.
Мужчина шел не торопясь и, как показалось Зине, несколько замедлил шаг, потом вроде опять пошел быстрее и вдруг решительно развернулся. Зина, не ожидавшая этого, не смогла сразу остановиться, и они столкнулись.
- Ой! – выдохнула она.
И он, буквально утонув в сиянии ее карих глаз, не сразу нашелся, что ответить.
- А я вот вернуться решил, - пробормотал смущенно.
- Зачем?
- А ты, правда, приезжая?
Зина суетливо полезла во внутренний потайной карман пальто и достала оттуда паспорт, а уже из паспорта билет и протянула ему. Он с недоумением уставился на ее руку.
- Это мой билет, - пояснила Зина, - вот посмотри…
- Да нет, я тебе верю, что ты, - он еще больше смутился, - просто… Если ты иногородняя, и тебя никто не встретил… Ну, это… Может, тебя проводить надо?
- Да некому меня встречать. Нет у меня здесь никого. И идти мне некуда.
Произнеся это вслух, Зина, кажется, сама впервые осознала свое отчаянное положение. Сжав машинально в кулачке билет из своей прошлой жизни, она растерянно огляделась по сторонам. В быстро сгущающихся сумерках сплошной поток машин. Среди них автобус с ничего не говорящим ей номером неведомого маршрута. Светящиеся теплом и уютом окна домов. Люди, спешащие в это тепло. Чужое… Чужая...
Щемящее чувство одиночества затопило ее, заблестело слезами в огромных карих глазах. Она смотрела на него и понимала, что надо не плакать, а постараться быть интересной, веселой и беззаботной, но ничего не могла с собой поделать. Вот сейчас он развернется, бросит на прощанье: «Ну, ладно, кареглазая, счастливо тебе…», или что-нибудь в этом роде, и уйдет…
Он не ушел. Что-то решив для себя, просто взял Зину за руку и молча повел к остановке. Ее маленький кулачек с зажатым в нем билетом утонул в его широкой твердой ладони. Не веря своему счастью, торопливо сглатывая так и неуспевшие пролиться слезы, Зина послушно засеменила рядом со своим спутником.
Они долго ехали в переполненном автобусе, потом еще долго шли по темным почти безлюдным улицам городской окраины. Она устала, замерзла и очень хотела есть. Поговорить никак не получалось. В автобусной толчее им с трудом удавалось держаться рядом, не до разговоров было. А сейчас приходилось внимательно смотреть под ноги, да и голова у Зины разболелась. «Скорей бы уже прийти что ли», - раздраженно подумала она. Он, как будто прочитав ее мысли, показал на стоящую впереди девятиэтажку:
- Считай, пришли. Вот он мой дом.
- Ой, хорошо как! А то у меня уже ноги не идут, - призналась Зина.
- Устала?
- Ага. И замерзла.
- И есть хочешь, - улыбаясь, добавил он.
- А ты откуда знаешь? – улыбнулась Зина в ответ.
- Вот тоже, тайна великая, - он пропустил ее в подъезд.
Вызвали лифт. Она устало привалилась плечом к обшарпанной подъездной стене и вдруг ни с того, ни с сего смущенно сказала:
- А меня Зиной зовут.
- А меня Андреем.
Андрей жил на девятом этаже в однокомнатной квартире. Как только вошли, и в прихожей загорелся свет, Зине сразу бросились в глаза поношенные женские тапочки под вешалкой. «Опа, чего же он меня сюда притащил? А, понятно, жены-то дома нет. Значит, приют этот будет у меня временным. Ну, и ладно, хоть не на улице ночевать придется и то хорошо». Мысли сразу стали вялыми и ленивыми, но так, на всякий случай небрежно спросила, раздеваясь:
- А ты один живешь?
- С матерью. Она сейчас у сестры гостит. Завтра должна приехать. Ты проходи, не стесняйся.
Зина одернула платьице, глянув в зеркало, взбила примятые шапочкой волосы и прошла. Что ее сразу поразило так это круглый стол посреди комнаты под расшитой льняной скатертью, а над столом самый настоящий абажур с кисточками. Вот это да, она такое видела только в детстве, когда гостила у бабушки. А все остальное было, как у всех, ничего интересного. Да и что может быть интересного, когда люди в одну небольшую комнатенку пытаются впихнуть все необходимое для жизни.
Пока Зинаида осматривалась, Андрей прошел на кухню, и вскоре оттуда донеслось ожесточенное громыхание посуды. Зина встрепенулась, метнулась к нему на помощь.
- Давай помогу. Чего тут у тебя?
Андрей стоял у раскрытого холодильника с кастрюлей в руках.
- Да вот, суп нашел в холодильнике. Не знаю, можно его еще есть или нет?
Дружно понюхали, решили, что можно - пахнет еще вполне себе ничего. Пока суп разогревался, Зина сообразила нехитрый салатик, а Андрей нарезал сало и хлеб, достал из холодильника поллитровку, поставил на стол. Вопросительно взглянув на женщину, спросил для порядка:
- Ты как, не против?
Этикетка на бутылке была коньячная, но внутри плескалась бесцветная, слегка мутноватая жидкость. «Самогонка», - решила Зина. Самогонку она не любила, но выпить хотелось, а привередничать не стоило. Сделав вид, что раздумывает, она помолчала немного, а потом решительно махнула рукой и рассмеялась:
- А ты знаешь, не против!
Быстро разобравшись в нехитрой кухонной утвари, она накрыла на стол и чинно села напротив Андрея. А тот, наполнив стопки, поднял свою.
- Ну, что, за знакомство?
- За знакомство.
Первые самые неловкие минуты прошли, благодаря горячему борщу, незаметно, а потом самогонка сделала свое дело. Зинаида после трехдневного полуголодного существования даже не поняла, от чего на самом деле захмелела: толи от еды, толи от выпивки.
Завязался разговор, так, ни о чем. Оба присматривались друг к другу. Андрей все пытался рассмотреть Зину целиком так сказать, но ничего у него не получалось. Каждый раз его взгляд спотыкался о ямочки на щеках и тонул в ее потрясающих глазах. Из остального заметил только, что невысокая, худенькая, но фигурка так ничего – все на месте, волосы темные, кудряшками, коротко подстриженные. Ну, и видать, бабенка не первой свежести, а может, просто намыкалась. Но как бы там ни было, а все в ней Андрею нравилось и быстрые немного суетливые движения и сипловатый хохоток. Любил он заводных, а у этой так чертенята в глазах и пляшут.
Что касается Зины, то ей достаточно было несколько раз мельком взглянуть на Андрея, чтобы понять про него почти все, что ей было нужно. Этот беглый осмотр и дальнейший разговор только подтвердили ее первоначальное впечатление о нем. Строитель-шабашник, был женат, сейчас в разводе, живет с матерью, детей нет. Почему развелись? Так ведь он постоянно в разъездах, да и со свекровью они не сошлись. В общем, убежала, и даже не к другому, а просто так.
«Тюфяк», - решила про себя Зина, и стала осматривать свое (правда это еще только предположительно) будущее хозяйство. Так-то вроде все прибрано было, но у Зины к чистоте и порядку было особое отношение. Вот раковина на кухне, например, вроде и чистая, но только изнутри, а снаружи кто мыть будет, Пушкин? И так везде. Да-а, работенки здесь…
- Так, а чего уехала-то? – отвлек ее голос Андрея.
Он все хотел выяснить хоть какие-нибудь подробности из ее жизни. Но Зина каждый раз ловко уводила разговор в сторону. А сейчас она просто откровенно зевнула и, подперев щеку рукой, уставилась на него с улыбкой сонными глазами.
- А может, мы завтра договорим, а то я скоро с табуретки свалюсь.
Андрей с готовностью согласился.
- Вот, - сказал он, когда они прошли в комнату, - себе я на раскладушке постелю, а ты ложись на кровать. А уж завтра, когда мать приедет, придумаем что-нибудь.
«Интересно, что? Еще одну раскладушку поставим?», - усмехнулась про себя Зина, но послушно приняла от Андрея чистое постельное белье и по новой застелила им кровать. Потом, немного смущаясь, попросила полотенце.
- Мне бы помыться, - объяснила она.
А когда вышла из ванной, в это полотенце завернутая, то… В общем, зря он раскладушку себе поставил, на кровати вполне хватило места обоим.
Вот. Продолжение последует, но не скоро)
Обочина лесной дороги.
Стоит чумазый паренек
И машет, что-то нужно вроде.
Я торможу: «Тебе чего?»
Мальчишки потная ладошка
Сжимает маленький букет,
Сует его ко мне в окошко -
Весны какой-то там привет.
«Возьмите тетя за полтинник,
Почти ведь даром отдаю».
Букет в руке уныло никнет.
Куплю, конечно же, куплю.
«Подснежник нынче загляденье».
Я улыбаюсь пацану
И жалкой кучкой на сиденье
Цветы увядшие кладу.
А дома из широкой миски
Водой прохладной их пою
И тщетно отгоняю мысли
Про ту далекую весну,
Когда совсем другой мальчишка
Такие точно же цветы
Мне сунул в руки и чуть слышно
Сказал: «Это тебе, возьми».
Елки-палки, если вы дочитали, то… я не зря старалась))) Спасибо!)
В этот раз они доставили меня прямехонько к овощам и фруктам. И первое, что бросилось мне в глаза – помидоры, красные, спелые, без единой вмятинки или темного пятнышка. У плодоножки все чашелистики зеленые, свежие и срез такой, как будто только с куста. Думаю: «О! Не иначе новый урожай с нашей местной теплицы. Так это я удачно попала!»
И одна ручонка уже так к помидоркам тянется, а вторая, ну, на всякий случай пытается ценник развернуть, он как-то так закрутился, что видно только цену. Разворачиваю его и на том месте, где должно быть название товара и страна производитель, читаю: «Урожай 2010 г.»
Это как?! Нет, когда я плотненько занималась огородничеством, я тоже помидоры поздних сортов укладывала зелеными на хранение. Самое большее, чего мне удавалось добиться, это сохранить их до новогоднего праздничного стола. Да и то, при этом носишься с ними весь декабрь, как с писаной торбой! Но чтоб вот так - до конца марта и такой свежачок!
И тут вспоминаю, по телевизору рассказывали как-то, что скоропортящиеся овощи и фрукты перед хранением обрабатывают какой-то такой штукой, что они потом лежат сколько угодно и хоть бы хны. Отсюда вопрос: КАК?! Как эта штука называется, и где ее можно раздобыть? *нетерпеливо ерзает в кресле, притопывая ногами под столом*
Девочки, женщины, подруги мои дорогие, вы представляете?! Сбрызнула так слегка физиономию по осени и все! Целый год свеженькая, как та помидорка! И макияж держится, как только что наложенный. Утром так слегка припудрилась, чтобы излишне не бликовать, и вперед!
Да ла-аадно, пошутила;) Я даже помидоры те брать не рискнула. Это так присказка была, а дальше начало нового рассказа из цикла «Житейские истории» под названием «Водоворот» и еще вдобавок очень трогательное стихотвореньице.
Помню в детстве, отец рассказывал мне, что нужно делать, если попадешь на реке в воронку. «Не нужно, - говорил он, - бороться с водоворотом. Спокойно, без паники позволяешь реке увлечь себя на дно, а потом отталкиваешься, что есть мочи, вверх и в сторону. И все». Сам он был отличным пловцом. Обь на спор туда и обратно в любом состоянии (ну, вы понимаете, на трезвую голову о таком не спорят).
Я тогда внимательно его выслушала, но как представила себя на дне реки, так сразу и решила - нет уж, нет уж. Да и честно говоря не вызвал у меня его рассказ особого доверия. Тем более, что незадолго до этого я получила от него не менее серьезную и основательную инструкцию о том, что нужно делать, если тебе в тайге встретится саблезубый тигр.
В общем, всерьез не приняла, но запомнила. А поскольку в жизни мне, слава богу, не довелось проверить эту ситуацию на себе, то мысленно я к ней частенько возвращалась. Как-то вот не давала она мне покоя.
И когда я начинала об этом размышлять, аналогия с водоворотом жизненных неурядиц напрашивалась сама собой. Мне всегда было интересно, а получится ли из такого вот житейского водоворота, куда все мы попадаем гораздо чаще, чем в настоящие речные, выбраться, следуя его совету. Сама-то я начинаю барахтаться и сопротивляться, что есть силы, не дожидаясь, пока проблемы накроют меня с головой. Да и со стороны не раз наблюдала, как трудно бывает людям подняться под давлением обстоятельств.
Может быть, я так до сих пор и терялась бы в догадках, если бы однажды судьба не свела меня с одной женщиной.
Зинаида. Она буквально ворвалась в наш тихий, спокойный, сугубо женский детсадовский коллектив. Устроилась она к нам нянечкой в младшую группу. Понятно не потому, что всю жизнь мечтала мыть детские горшки. Просто другого выхода не было: или сиди дома с маленькой дочкой, или устраивайся в детский сад на работу, тогда, как сотрудница, и ребенка сможешь туда пристроить.
Надо иметь очень богатое воображение, чтобы представить Зинаиду, сидящую дома с дитем и занимающуюся рукоделием. Она же на одном месте минуты усидеть не могла. Конечно, она пошла работать.
Две Надежды, воспитательницы той группы, куда приняли Зину, нахвалиться ею не могли. Целый день она носилась по садику то с ведром и тряпкой, то с ворохом грязного или, наоборот, со стопками чистого белья, мыла, скребла, чистила. И все это легко и весело, рассыпая вокруг своим низким чуть сипловатым голосом шутки-прибаутки.
И начальство старания Зины сразу заметило. В общем, все ею были довольны, но, увы, это еще совсем не означало, что ее приняли в коллектив. И даже то, что все ей улыбались и мило с ней разговаривали, тоже ни о чем еще не говорило. На самом деле дамы настороженно и очень внимательно присматривались к новой сотруднице и находили ее странной.
И действительно. Ведь как должна вести себя новенькая в женском коллективе? Да в первую очередь тоже внимательно присмотреться. Кто, что, с кем, как? А Зинаиду все эти условности, казалось, нисколько не волновали. Она говорила со всеми одинаково, не подбирая выражений и фраз. При необходимости могла и крепкое словцо уронить, совершенно не заморачиваясь тем, что ее собеседницу всю от этого перекосило.
По каким-то, только ей одной известным критериям она определила для себя несколько человек, которым можно доверять и после этого, уже не стесняясь и не осторожничая, делилась с ними и своим мнением о других сотрудницах детского сада, включая начальство, и историями из своей личной жизни.
И что странно, Зинаиду совсем не интересовала взаимность этих доверительных отношений. После весьма и весьма откровенного рассказа, например, о своих отношениях с мужем, она вовсе не ждала ответного душевного стриптиза. Ей важно было высказаться и увидеть реакцию. Ошеломленное состояние слушателя от обилия интимных подробностей ее вполне устраивало. Возможно, она неправильно истолковывала его, принимая за своеобразное сопереживание, типа: «Ой-ей-ей, ну, надо же!». Но мне так кажется, что Зина даже и не вдавалась в такие тонкости.
Я, как вы уже, наверное, догадались, тоже вошла в этот круг доверенных лиц. И теперь почти каждая моя смена начиналась с того, что ко мне в группу залетала всклокоченная Зинаида и, уставив на меня свои огромные карие глазищи, доверительным полушепотом вопрошала: «Ты представляешь?...» А дальше следовала очередная история, нелепая по сути и трогательная по своей какой-то совершенно непуганой искренности.
Истории эти постепенно накапливались, накладываясь одна на другую, создавали более-менее полную картину жизни моей новой подруги. Я как будто смотрела бесконечный сериал из реальной жизни. А выгодное отличие от сериала заключалось в том, что, если возникал пробел в повествовании или неясная двусмысленная ситуация, я всегда могла спросить об этом главную героиню, и мне тут же давали исчерпывающие разъяснения.
Был только один вопрос, на который я так и не смогла получить вразумительного ответа. До приезда в наш город Зинаида жила во Владивостоке. В один прекрасный день, а может быть и не прекрасный, а совсем наоборот, она уехала оттуда, практически, в чем была, взяв билет на поезд, докуда хватило денег. Почему? Согласитесь, очень похоже на бегство. Но, увы, для меня это так и осталось загадкой. А денег у нее хватило как раз до нашего города, в обрез.
Всю долгую дорогу Зина старательно отгоняла от себя мысли о том, что ее ждет на новом месте. «Везде люди живут», - отмахивалась она от назойливо встающих перед ней вопросов о жилье, работе и главное о том, где взять денег на первое время. «Выкручусь как-нибудь».
Она вышла из поезда на заснеженный перрон незнакомого города без вещей, без копейки денег в кармане. Вместе с другими пассажирами прошла через здание вокзала, вышла на площадь перед ним и попала в оживленную толчею снующих туда-сюда людей с чемоданами и без: отъезжающие, встречающие, провожающие, таксисты, их конкуренты частники и какие-то совершенно загадочные праздношатающиеся личности.
Женщина остановилась, растерянно озираясь по сторонам, и тут же получила несколько чувствительных толчков в спину и в бок. Она выбралась из людского потока и встала в сторонке, привалившись спиной к металлическому ограждению, отделявшему тротуар от проезжей части. «Вот и приехала. Давай, начинай выкручиваться», - подколола сама себя, – «Так, спокойно. Сейчас что-нибудь придумается»
- Эй, красивая, чего задумалась? – раздался у нее над ухом веселый мужской голос.
- Встречает, наверное, кого-то. Не приехал еще? – участливо поинтересовался другой.
Зинаида очнулась от своих невеселых размышлений, куда еще толком-то, и погрузиться не успела, и уставилась на молодых мужиков, остановившихся возле нее перекурить. Окинула их оценивающим взглядом. Судя по всему, обычные работяги. С дорожными сумками идут от вокзала, значит, откуда-то приехали, но без чемоданов, значит, ездили недалеко. О, а вон и инструменты из сумки торчат – шабашники, елки-палки. Эти ребята обычно при деньгах, но и при женах, как правило, хотя…
Возникшая перспектива оживила Зинаиду: глазки заискрились, на щеках заиграли ямочки.
- Так ты присмотрись повнимательней, может, из нас кто сойдет… на замену? – продолжал балагурить здоровенный весельчак, тот который первым начал разговор.
- Ты сам глаза не сломай, - засмеялась Зина, - а то жена домой не пустит.
- Да об такую не мудрено, - заржал в ответ мужик.
- А ты какой поезд-то встречаешь? А то может, разминулись со своим? – подал голос невысокий коренастый мужичек, до этого молчавший. Все это время он не сводил с нее взгляда, и единственный из всей веселой компании не смеялся.
- Мой поезд уже ушел, - загадочно чуть нараспев сказала Зинаида, но тут же хохотнув, добавила, - да не встречаю я никого, сама только что приехала.
- Еще, поди, издалека? – спросил балагур, но и по голосу, и по выражению лица было видно, что он Зинаиде не верит – мало ли кто тут толкается на вокзале.
- Отсюда не видать, - огрызнулась женщина, искоса поглядывая на серьезного крепыша.
- Да какая разница откуда, главное к кому? – со значением сказал единственный пожилой мужик во всей этой компании, и весело подмигнув Зинаиде, добавил, обращаясь к приятелям, - Ладно, мужики, я пошел. Вон мой автобус идет. Звоните, если что.
- Давай, Петрович, созвонимся.
Вся компания загалдела. Стали прощаться, пожимая друг другу руки.
- Ну, что, кареглазая, счастливо тебе, - бросил на прощание здоровяк балагур, пристраивая на плече рюкзак, и уже обращаясь к приятелю, с которым ему, очевидно, было по пути, добавил, - Вот так вот, нет-нет, да и пожалеешь иной раз, что не холостяк уже.
Через минуту Зинаида осталась одна. Черт, а так хорошо все начиналось. Ведь был же реальный шанс, а другого может и не быть.
Пошарив взглядом в толпе, она быстро нашла медленно удаляющуюся спину серьезного крепыша и пошла за ним. Боясь упустить его в людском потоке, Зина ускорила шаг и подошла к мужчине почти вплотную. Она даже не задумывалась о том, что будет дальше. Все должно получиться само собой, или… Или не получиться, но тогда… Вот тогда она и будет думать дальше, а пока главное не потерять его из вида.
Мужчина шел не торопясь и, как показалось Зине, несколько замедлил шаг, потом вроде опять пошел быстрее и вдруг решительно развернулся. Зина, не ожидавшая этого, не смогла сразу остановиться, и они столкнулись.
- Ой! – выдохнула она.
И он, буквально утонув в сиянии ее карих глаз, не сразу нашелся, что ответить.
- А я вот вернуться решил, - пробормотал смущенно.
- Зачем?
- А ты, правда, приезжая?
Зина суетливо полезла во внутренний потайной карман пальто и достала оттуда паспорт, а уже из паспорта билет и протянула ему. Он с недоумением уставился на ее руку.
- Это мой билет, - пояснила Зина, - вот посмотри…
- Да нет, я тебе верю, что ты, - он еще больше смутился, - просто… Если ты иногородняя, и тебя никто не встретил… Ну, это… Может, тебя проводить надо?
- Да некому меня встречать. Нет у меня здесь никого. И идти мне некуда.
Произнеся это вслух, Зина, кажется, сама впервые осознала свое отчаянное положение. Сжав машинально в кулачке билет из своей прошлой жизни, она растерянно огляделась по сторонам. В быстро сгущающихся сумерках сплошной поток машин. Среди них автобус с ничего не говорящим ей номером неведомого маршрута. Светящиеся теплом и уютом окна домов. Люди, спешащие в это тепло. Чужое… Чужая...
Щемящее чувство одиночества затопило ее, заблестело слезами в огромных карих глазах. Она смотрела на него и понимала, что надо не плакать, а постараться быть интересной, веселой и беззаботной, но ничего не могла с собой поделать. Вот сейчас он развернется, бросит на прощанье: «Ну, ладно, кареглазая, счастливо тебе…», или что-нибудь в этом роде, и уйдет…
Он не ушел. Что-то решив для себя, просто взял Зину за руку и молча повел к остановке. Ее маленький кулачек с зажатым в нем билетом утонул в его широкой твердой ладони. Не веря своему счастью, торопливо сглатывая так и неуспевшие пролиться слезы, Зина послушно засеменила рядом со своим спутником.
Они долго ехали в переполненном автобусе, потом еще долго шли по темным почти безлюдным улицам городской окраины. Она устала, замерзла и очень хотела есть. Поговорить никак не получалось. В автобусной толчее им с трудом удавалось держаться рядом, не до разговоров было. А сейчас приходилось внимательно смотреть под ноги, да и голова у Зины разболелась. «Скорей бы уже прийти что ли», - раздраженно подумала она. Он, как будто прочитав ее мысли, показал на стоящую впереди девятиэтажку:
- Считай, пришли. Вот он мой дом.
- Ой, хорошо как! А то у меня уже ноги не идут, - призналась Зина.
- Устала?
- Ага. И замерзла.
- И есть хочешь, - улыбаясь, добавил он.
- А ты откуда знаешь? – улыбнулась Зина в ответ.
- Вот тоже, тайна великая, - он пропустил ее в подъезд.
Вызвали лифт. Она устало привалилась плечом к обшарпанной подъездной стене и вдруг ни с того, ни с сего смущенно сказала:
- А меня Зиной зовут.
- А меня Андреем.
Андрей жил на девятом этаже в однокомнатной квартире. Как только вошли, и в прихожей загорелся свет, Зине сразу бросились в глаза поношенные женские тапочки под вешалкой. «Опа, чего же он меня сюда притащил? А, понятно, жены-то дома нет. Значит, приют этот будет у меня временным. Ну, и ладно, хоть не на улице ночевать придется и то хорошо». Мысли сразу стали вялыми и ленивыми, но так, на всякий случай небрежно спросила, раздеваясь:
- А ты один живешь?
- С матерью. Она сейчас у сестры гостит. Завтра должна приехать. Ты проходи, не стесняйся.
Зина одернула платьице, глянув в зеркало, взбила примятые шапочкой волосы и прошла. Что ее сразу поразило так это круглый стол посреди комнаты под расшитой льняной скатертью, а над столом самый настоящий абажур с кисточками. Вот это да, она такое видела только в детстве, когда гостила у бабушки. А все остальное было, как у всех, ничего интересного. Да и что может быть интересного, когда люди в одну небольшую комнатенку пытаются впихнуть все необходимое для жизни.
Пока Зинаида осматривалась, Андрей прошел на кухню, и вскоре оттуда донеслось ожесточенное громыхание посуды. Зина встрепенулась, метнулась к нему на помощь.
- Давай помогу. Чего тут у тебя?
Андрей стоял у раскрытого холодильника с кастрюлей в руках.
- Да вот, суп нашел в холодильнике. Не знаю, можно его еще есть или нет?
Дружно понюхали, решили, что можно - пахнет еще вполне себе ничего. Пока суп разогревался, Зина сообразила нехитрый салатик, а Андрей нарезал сало и хлеб, достал из холодильника поллитровку, поставил на стол. Вопросительно взглянув на женщину, спросил для порядка:
- Ты как, не против?
Этикетка на бутылке была коньячная, но внутри плескалась бесцветная, слегка мутноватая жидкость. «Самогонка», - решила Зина. Самогонку она не любила, но выпить хотелось, а привередничать не стоило. Сделав вид, что раздумывает, она помолчала немного, а потом решительно махнула рукой и рассмеялась:
- А ты знаешь, не против!
Быстро разобравшись в нехитрой кухонной утвари, она накрыла на стол и чинно села напротив Андрея. А тот, наполнив стопки, поднял свою.
- Ну, что, за знакомство?
- За знакомство.
Первые самые неловкие минуты прошли, благодаря горячему борщу, незаметно, а потом самогонка сделала свое дело. Зинаида после трехдневного полуголодного существования даже не поняла, от чего на самом деле захмелела: толи от еды, толи от выпивки.
Завязался разговор, так, ни о чем. Оба присматривались друг к другу. Андрей все пытался рассмотреть Зину целиком так сказать, но ничего у него не получалось. Каждый раз его взгляд спотыкался о ямочки на щеках и тонул в ее потрясающих глазах. Из остального заметил только, что невысокая, худенькая, но фигурка так ничего – все на месте, волосы темные, кудряшками, коротко подстриженные. Ну, и видать, бабенка не первой свежести, а может, просто намыкалась. Но как бы там ни было, а все в ней Андрею нравилось и быстрые немного суетливые движения и сипловатый хохоток. Любил он заводных, а у этой так чертенята в глазах и пляшут.
Что касается Зины, то ей достаточно было несколько раз мельком взглянуть на Андрея, чтобы понять про него почти все, что ей было нужно. Этот беглый осмотр и дальнейший разговор только подтвердили ее первоначальное впечатление о нем. Строитель-шабашник, был женат, сейчас в разводе, живет с матерью, детей нет. Почему развелись? Так ведь он постоянно в разъездах, да и со свекровью они не сошлись. В общем, убежала, и даже не к другому, а просто так.
«Тюфяк», - решила про себя Зина, и стала осматривать свое (правда это еще только предположительно) будущее хозяйство. Так-то вроде все прибрано было, но у Зины к чистоте и порядку было особое отношение. Вот раковина на кухне, например, вроде и чистая, но только изнутри, а снаружи кто мыть будет, Пушкин? И так везде. Да-а, работенки здесь…
- Так, а чего уехала-то? – отвлек ее голос Андрея.
Он все хотел выяснить хоть какие-нибудь подробности из ее жизни. Но Зина каждый раз ловко уводила разговор в сторону. А сейчас она просто откровенно зевнула и, подперев щеку рукой, уставилась на него с улыбкой сонными глазами.
- А может, мы завтра договорим, а то я скоро с табуретки свалюсь.
Андрей с готовностью согласился.
- Вот, - сказал он, когда они прошли в комнату, - себе я на раскладушке постелю, а ты ложись на кровать. А уж завтра, когда мать приедет, придумаем что-нибудь.
«Интересно, что? Еще одну раскладушку поставим?», - усмехнулась про себя Зина, но послушно приняла от Андрея чистое постельное белье и по новой застелила им кровать. Потом, немного смущаясь, попросила полотенце.
- Мне бы помыться, - объяснила она.
А когда вышла из ванной, в это полотенце завернутая, то… В общем, зря он раскладушку себе поставил, на кровати вполне хватило места обоим.
Вот. Продолжение последует, но не скоро)
Обочина лесной дороги.
Стоит чумазый паренек
И машет, что-то нужно вроде.
Я торможу: «Тебе чего?»
Мальчишки потная ладошка
Сжимает маленький букет,
Сует его ко мне в окошко -
Весны какой-то там привет.
«Возьмите тетя за полтинник,
Почти ведь даром отдаю».
Букет в руке уныло никнет.
Куплю, конечно же, куплю.
«Подснежник нынче загляденье».
Я улыбаюсь пацану
И жалкой кучкой на сиденье
Цветы увядшие кладу.
А дома из широкой миски
Водой прохладной их пою
И тщетно отгоняю мысли
Про ту далекую весну,
Когда совсем другой мальчишка
Такие точно же цветы
Мне сунул в руки и чуть слышно
Сказал: «Это тебе, возьми».
Елки-палки, если вы дочитали, то… я не зря старалась))) Спасибо!)